Мы столкнулись с ним в очереди.
Мода на бургеры в Москве не спешила сдавать позиции. В наиболее знаковых местах количество желающих превосходило число посадочных мест.
Он привлекал к себе внимание даже непонятно чем. Одет был дорого. Шмотки брендами не кричали, но именные вещи угадывались безошибочно. Вид при этом имел весьма несвежий и помятый. Щетина по длине почти равнялась прическе. Пахло алкоголем, но не попсовым - я бы сказал: хересом, но боюсь - тут уж личные пристрастия примешиваются. Парфюм похоже добавлял полутонов.
Одним словом, являл собой хороший выбор для дамы очень средних лет и достоинств, уже начавшей терять надежду на удачную партию, по крайней мере, сегодня вечером. Однако, дамы поблизости не обнаруживалось.
Он сделал заказ, но не отходил, мусоля номерок, продолжал изучать лаконичное меню. Я заказал то же самое, что и он и понял что попал! Он прищурился и посмотрел на меня. Во взгляде читалось предвкушение.
- Скажите, Вы когда-нибудь любили?
- Ууу, как тут всё! - буквально вырвалось у меня, хорошо, что не вслух.
Он быстро посмотрел на меня, как будто услышал мою мысленную реплику и перевел взгляд на табло электронной очереди.
- Молодой человек - он опять глянул на меня уже исподлобья - простите, просто почему-то захотелось Вас так назвать.
- Ну и на том спасибо - мне становилось всё веселее. Он и правда был немного старше - не слишком, но заметно. Так что выбранное обращение, возможно, кроме меня ухо никому не резало.
И тут я вспомнил, кого он мне напоминает. В голове заиграло уже подзабытое:
"Поселилась и пригрелась
В моём сердце крыса-ревность"
Я почти смог представить его, надрывающимся в микрофон... Голос конечно отличался сильно
Наши номера выскочили почти одновременно, и в следующую минуту мы уже стояли за длинным общим столом друг напротив друга, ощущая приятный холод пивных бокалов. Мест было немного, и я не возражал против соседства.
- В последнее время у меня стойкое ощущение, что любви стало больше. Вы не гей?
Я бы точно поперхнулся, но еда еще не была готова, слава богу.
- Нет - теперь я смотрел на него, силясь определить во внешнем облике его принадлежность. Однако одет он был исключительно толерантно - можно было принять за представителя и того и другого лагеря.
- Я - тоже нет - он опять ответил на незаданный вопрос, и я заподозрил в нем участника битвы экстрасенсов.
- Где стало-то? Не понял - я нехотя поддерживал разговор скорее из вежливости, устало, но нетерпеливо, всем видом демонстрируя индифферентность.
- Да вообще везде. Люди всё меньше стесняются своих чувств, а любовь среди них основное.
- Может быть и так - мне этот тезис показался уж слишком притянутым - но ведь и войны то тут, то там.
- Войны были всегда! Вы разве не чувствуете? Голубые, розовые - да всех цветов радуги открыто заявляют свои права! Веками они скрывали свои особенности или даже подавляли любовь в себе!
- Прекрасно! Церковь вот термина любовь в этом контексте избегает - сказал и пожалел, похоже из банального желания противоречить.
- Церковь в плену предрассудков. Она совершает ошибки, потом исправляет, причисляет к лику святых - ну естественно посмертно. Сейчас пытается доказать, что из постулата "Бог есть любовь" могут быть исключения.
Наверное, зря я про церковь - я и на самом деле пожалел, да и в голосе собеседника зазвучали желчные нотки.
- Но ведь любовь далеко не всегда подразумевает интимную близость - я уже откровенно провоцировал в расчете вызвать взрыв воспаленного красноречия, и он не замедлил последовать:
- Вот! Здесь корень всего! Всему виной примитивный инстинкт. Как вторую сигнальную ни развивай, третья не появится! И вот когда казалось бы венец творенья должен был приблизиться к божественному пониманию любви, он, как последний маньяк, норовит присунуть каждому ближнему, не взирая на половые признаки, да ещё требует это право закрепить!
Я не успевал за скачущей логикой. Как возникла связь между "много любви" и "присунуть ближнему" я так и не понял. И я опять не успел спросить.
- Да, любви-то много. Но при всем многообразии способов выразить её упорно видят один: Достать член, даже если его природой не предусмотрено, и пристроить объекту чувств куда-нибудь поближе к миндалинам.
Я непроизвольно поморщился и отодвинул еду, отхлебнул мутного пшеничного из запотевшего бокала. Наверное, чтобы убедиться, что моим миндалинам ничто не угрожает. )) Хмельными газированными иголками на мгновенье парализовало горло, и я прикрыл глаза от удовольствия. Жара июльского вечера ненадолго отступила. Спешить было некуда.
Я открыл глаза и выдал ему глубокомысленно:
- Так ведь это уже не любовь выходит, но страсть!
- Ну так они по-другому и не умеют. Возьмите абстрактного артиста, хорошего, настоящего! Он переигрывает в каждой гримасе. Я смотрел Женитьбу этого, как его - забыл - ушел ведь в антракте - кривлянье сплошное!
- Погодите, вы какого-то конкретного актера имеете в виду? - Я наслаждался - я знал, что будет вкусно, здесь всегда вкусно. Но какой аккомпанемент!
Да не важно! Он такой весь оголенный нерв, чувства его обострены до предела. Он готов любить всех! И он стремится найти самое яркое проявление любви...
- И?
- И у него все время получается трахнуть! Любить равно трахнуть! Вот он и любит...
Никольская за окном была, как обычно, многолюдна и празднична. По выражению глаз и складкам, обозначившимся на лбу, я отметил, что у собеседника моего в запасе еще много не менее эмоционального контента, но, к счастью, он был слишком поглощен собственным блюдом.
Потом у него зазвонил телефон. Я с легким сожалением посмотрел на опустевшие тарелки и бокалы и, воспользовавшись возникшей паузой, улизнул, ругая себя за малодушие. Ведь можно было познакомиться поближе. Такой интересный и яркий собеседник! Но сделанного (точнее не сделанного) не воротишь - может еще свидимся... ))
No comments:
Post a Comment
Уже скажите что-нибудь ))